This game has no name(с)
Предельная телесность памяти. Если событие не оставляет на мне след, то оно мгновенно переходит в статус прошлого, которое было ли вообще - тот еще философский вопрос. Только тело может подтвердить - было, поэтому я выпиваю до дна каждый синяк, боль в мышцах, растяжения, мелкие травмы. Шрамы - как отметки на карте. В детстве любила летом разбитые коленки и исцарапанные ноги, потому что они были единственным правдивым свидетельством о том, что жизнь не проходит мимо меня. Пока сохраняется след, его причина - часть настоящего, а когда он исчезает - миф, пыль, призрак, не было ничего вовсе.
Меня спасает некое подобие чувства меры, желание не перегибать палку. Все еще не было того, что стоит вбить татуировкой, а чрезмерный пирсинг - отсутствие фантазии. Хотя две дополнительных дырки в ушах - это безысходная ревность и невозможная любовь. Невозможная, потому что игра и имитация, отыгрыш, картонные декорации. Та сцена из loveless, невероятное чувство принадлежности, но кажется, у меня закончились уши.
Предметы тоже имеют значение, но меньше. Серьги только. Только то, что ощущается телом.
Меня спасает некое подобие чувства меры, желание не перегибать палку. Все еще не было того, что стоит вбить татуировкой, а чрезмерный пирсинг - отсутствие фантазии. Хотя две дополнительных дырки в ушах - это безысходная ревность и невозможная любовь. Невозможная, потому что игра и имитация, отыгрыш, картонные декорации. Та сцена из loveless, невероятное чувство принадлежности, но кажется, у меня закончились уши.
Предметы тоже имеют значение, но меньше. Серьги только. Только то, что ощущается телом.