[Irdan]

сон

Беготня по подземельям, создание обвалов, с целью сбить со следа, враги в униформе "под Вейдера", один такой едет по эскалатору вверх, а я - одновременно вниз, и бью его с размаху битой по шлему. Это все мелочи.
... Дом окружили, из окна видно, что их становиться все больше. Я знаю этот сюжет, если не уйти сейчас - меня убьют. Выхожу во двор, там пока еще мало народу, Анхель в роли немецкого офицера, но он хоть выглядит по-человечески, и мы уходим. Я и мой брат. Мне лет 10, ему - 14, вокруг лето, но мы не взяли с собой совсем никакой еды, и это плохо. На нас никто не обращает внимания, и мы решаем, что можно зайти в квартиру (до этого был дачный дом). Я собираю хлеб, неожиданно приходит отец, начинает помогать.
Дверь начинают открывать ключом. Через глазок видно шлемы. Уходим с братом в соседнюю комнату и ложимся на диван, в попытке прикинуться ветошью. За стеной с отцом о чем-то говорят, он пытается сослаться на работу в пожарной бригаде, но мы знаем, что взрослых зачищают почти без разговоров. Шевелюсь, нас находят. У него добрые карие глаза и длинные волосы, но единственное, что он готов сделать - это пристрелить так, чтоб не мучились. Брат пытается что-то доказать, показывает брошюру, где написано, что детям можно принимать решение до декабря 2000 года, что до этого их не трогают, и не тронут - если ребенок сделает "правильный выбор". Как знак этого - нужно сделать "не вызывающий" пирсинг.
Он не слушает. Приставляет пистолет к горлу, сонной артерии, засовывает в рот - чтобы пуля сразу в мозг. Страшно. Пистолет каждый раз то ли дает осечку, то ли патронов нет (револьвер с барабаном, поэтому попытки продолжаются, это как русская рулетка), а брат продолжает настойчиво, но безнадежно что-то говорить
И параллельно я знаю, что эта история - не то книга, не то фильм, что я знаю, что в конце в квартире останется три трупа, что такой же сюжет снился Торрару, и я спрашиваю его о Гитаристе - персонаже, которым он был. И помню его рассказ о том, что смерть - никогда не мгновенна, что в ты успеваешь почувствовать страшную боль, от которой разрушается мир, но рассказать об этом некому, поэтому считают, что так - лучше.
Страшно настолько, что я хочу умереть добровольно, но не могу.

Меня вовремя разбудили